UMNOVA LARISSA. MARMI ADVENTURES.

Умнова Л. А.

Приключения Марми©
"С дедом уезжали далеко в степь, в пустыню, помогали ему, таскали за ним ящики, короба и бочата. Собирали для него жуков, кузнечиков, бабочек, стрекоз, усыпляя их в баночках. Капканили тушканов, сусликов и пустынных зайцев-толаев. Били птицу, кекликов, рябков, уток. "
Н. Н. Смоленцев-Соболь. Каспий-море любви.

Посвящаю этот рассказ замечательному Русскому человеку, патриоту Отечества, писателю с Богословским образованием, профессору русской и немецкой литературы и публицисту Георгию Солдатову, издателю и главному редактору электронного журнала «Верность».

Годы шли, а добрейшие супруги – мои соседи по даче – оставались бездетными. Звали их дядя Миша и тетя Лида. Однажды дядя Миша ездил на Карпаты. Там в районе Карпатских гор, на базаре, он купил сурка и привез его к себе в Филевский дом-дачу. Это ручной зверек. Он отзывается на кличку «Сурик». Во время трапезы супругов сурок становился на задние лапки, а передние – устало поджимал к телу. Он был настолько скромен и деликатен, что лапки никогда не протягивал и даже мордочку не пытался положить на стол. Сурик тихо и спокойно стоял возле стола и внимательно смотрел на супругов: тетю Лиду и дядю Мишу, умными и черными глазками. Ну, разве можно было отказать в лакомствах такому симпатичному «человечку»?

Больше всего Сурик любил морковку и молоко. Когда ему наливали молоко в миску, он никогда громко не чавкал, а тихонько, набрав молока в мордочку, запрокидывал голову. Этой своей повадкой сурок напоминал пьющую птицу, или полоскавшего горло человека.

Сурок всегда забавлял супругов, когда, с видом хозяина, беззаботно, вразвалочку, разгуливал по дому, слегка волоча брюшко по полу.

Сурик был очень опрятный и чистоплотный зверек. Он нигде и никогда кроме ящичка сухой травой не оставлял никакой грязи. Иногда дядя Миша выводил сурка погулять на поляну. Тот с удовольствием щипал травку, не показывая ни малейшего поползновения убежать.

У Сурика (на языке сурков он звался Марми) остались в Карпатских горах целые квартиры: летняя и зимняя. Обе они располагались под землей под землей, у границы вечных льдов и снегов, между двумя крутыми обрывами. Летняя квартира служила Сурику убежищем от хищных птиц и зверей. Она помещалась не глубоко под землей, и также как зимняя квартира, имела узкий вход, в который человеку трудно было даже просунуть кулак.

Когда Сурик приступал к отделке своих квартир, он работал умело. Небольшую часть земли выбрасывают наружу, а остальную утрамбовывал так, что стены его помещений становились крепкими и гладкими. Особенно тщательно Сурик отстраивал зимнюю квартиру. В ней он соорудил большие коридоры – проходы с вентиляцией. В свое комнатке-боковом ответветлении норы наш дружок веселый зверек Сурик-Марми устроил прекрасный теплый пол и положил на него белый пушистый палас-ковер, собранный из сухого клевера, теплой белой шерсти лам и овец и каких-то очень душистых трав. Этот палас - теплый, пушистый, мягкий, толстый, см. 20 в высоту, так что лапки утопали в нем, был гордостью Сурика-Марми. Сурок тщательно вытирал лапки перед входом в свою комнатку и сохранял свой палас идеально чистым. На перекрестке коридоров Сурик устроил туалетную комнату, где полотенцами служила душистая трава. Каждый год, на зиму, по всей своей норе в своей норе для всей сурчиной семьи сурок Сурик обновлял запас травы: старую выбрасывал и приносил новую, свежую. Он запасал траву в таком количестве, что о нем ходили слухи, будто он, чтобы поскорее и побольше набрать травы, ложился на спину, а его сурчата набрасывали на него сухую траву и, как сани с сеном, волокли его к дому. Так действительно поступали другие сурки. Он сам общипывал траву, сушил ее и небольшими пучками таскал в свою нору. Стоял летний, теплый денек. На небе не было видно и облачка: ярко зеленела трава, сверкая на солнце бусинками изумрудной росы. Сурик-Марми решил погулять. Он просунул мордочку из норы, потом вылез, огляделся по сторонам и увидел, что вокруг все тихо, и нет никакой опасности. Вслед за сурком-папой ловко вылезли из норы сурчиха с сурчатами.

В жизни семьи сурков случалось иногда приключения. Однажды на них и на всех живущих поблизости мирных и хозяйственных травоядных зверьков напали хищные, жадные и безпринципные луговые крысы. Этих крыс, всегда живших в лугах, и ранее не агрессивных, совецкие биологи накормили ради экперимента какой-то психо-био добавкой, и крысы превратились в настоящих разбойников: покинули свои норы в низине и напали на всех мирных грызунов. Долго они мучили всех, но потом сами по себе перемерли.

Неподалеку от семейной норы сурков проживала семья евражков (полярных сусликов), которых привез в порядке эксперимента в ссылку и выпустил для эксперимента один ученый. Изловил он самца и самку забавных доверчивых зверьков евражков в тундре в Заполярье и привез в Москву, поселил в домик-камеру и поставил под воду. С помощью трубки ученый биолог подавал евражкам кислород, то увеличивая, то совсем уменьшая его дозу. Наконец, уже совсем истощенных и худых зверьков (самцу биолог-ученый выбрил бок и сделал какую-то операцию для непонятных целей и еще не окрепший после предыдущих эксперментов совецкого биолога евражек страшно мучился, плакал человеческими слезами и грыз себе лапки от боли, но какая-то добрая уборщица старушка открыла его клетку ночью и напоила измученного зверька молоком. Евражки слышали ласковые звуки человеческого голоса. Если бы они понимали человеческий язык, то наверняка обрадовались, так как симпатичная старушка уборщица назвала ученого биолога иродом и сатаной и пожелала ему гореть в аду за загубленных им Божиих тварей неповинных!) мучитель-биолог решил повезти в страшные пески пустыни Сахара, чтобы там они или акклиматизировались или погибли. Повез он их, да по дороге заехал погулять и повеселиться к своей знакомой в Закарпатье. Ночью, пока пьяный ученый спал, евражки перегрызли проволочную клетку и убежали с окровавленными мордочками.

Как не искал их эскпериментатор - биолог, ничего не вышло унего: "Вот мерзкие твари, как сквозь землю провалились! Ну, попадитесь еще мне в лапы!", - думал тот, благостно улыбаясь. Там же в Закарпатье он изловил 3 емуранчиков - мелкого зверька, немного похожего на кенгуру, очень симпатичного и забавного, прыгающего на задних лапках с премилыми большими глазками.Двое из них умерли в неволе от разрыва сердечка и хорошо сделали, во-первых, эти грызуны не живут в неволе,а во-вторых, емуранчики-природные переносчики бациллы чумы. А с последним, третьим емуранчиком биолог-ученый подружился, удалось приручить зверька, но вскоре... биолог заболел чумой... Повезло его коллегам, что они не заразились также и не умерли в страшных муках, как тот злой биолог.

Сурик был примерный хозяин: сам общипывал траву, сушил ее и небольшими пучками таскал в свою нору, запасаясь на зиму. Так он жил со своей семьей мирной жизнью, не подозревая, что скоро случится беда.

Стоял летний, теплый денек. На небе не было видно и облачка: ярко зеленела трава, сверкая на солнце бусинками изумрудной росы. Сурик-Марми решил погулять. Он просунул мордочку из норы, потом вылез, огляделся по сторонам и увидел, что вокруг все тихо, и нет никакой опасности. Вслед за сурком, главой семьи, высунули мордочки и затем ловко вылезли из норы сурчиха с сурчатами.

Они сначала погрелись на солнышке, а потом всей семьей стали бегать друг за другом, играть в разные игры, прыгать и кувыркаться.

Вдруг Сурик зацепился задней лапкой за какой-то крепкий корень, который цепко обвился вокруг его второй задней лапки, он рванулся и запутался всем телом. Сурик-Марми оказался в плену, и от ужаса и горя по его мордочке из черных глаз побежали слёзы. Вдруг зверек увидел человека, который приближался к нему! Вот он совсем рядом, этот страшный человек! Что ему нужно? Тут Сурик вспомнил о семье и громко и пронзительно свистнул. Сурчата знали, что это сигнал тревоги и начали быстро по очереди проваливаться в норный вход! За ними вслед камнем скатилась в норку сурчиха-мать. Все семейство замерло в страхе. Марми со связанным, словно окаменевшим тельцем и полным страха и ужаса сердцем, ждал своего смертного часа: он был уверен, что человек-охотник обязательно его поймает и съест! Тут он увидел, что ужасный, тревожно пахнущий человеком и железом, охотник наклоняется к нему, и почувствовал, что кто-то его схватил огромными лапами и потащил.

Потом сурка, впавшего от ужаса в беспамятство, засунули в мешок и увезли далеко от дома, от сурчат и сурчихи. Так Сурик-Марми попал к людям: тете Лиде и дяде Мише. Первое время он так тосковал, что не мог ничего есть. По ночам ему снилась зеленая лужайка, покрытая травой. Во сне он видел своих маленьких ласковых, послушных сурчат и добрую, нежную и заботливую сурчиху. Но прошлого было не вернуть, и Сурик-Марми понемногу стал привыкать к людям!

Как пропал Сурик-Марми.

Целое лето он радовал тетю Лиду и дядю Мишу. Брал у них из рук морковку, пил молочко, позволял себя гладить. Но с наступлением осени сурок перестал есть и стал куда-то пропадать.

С наступлением октября Сурик-Марми забеспокоился. Он волновался, хотя знал, что Михаил и Лидия его очень любят, да и сам он всем сердцем, как благодарный зверек, привязался к супругам. На его брюшке появился жирок, а это значит: пришло время уходить в долгую, зимнюю спячку! А жирок с каждым днем нарастал все больше и больше. Сурика клонило ко сну и ему совсем не хотелось есть.

«А что, если я засну прямо в койке или на террасе?», – рассуждал Сурик-Марми.

Однажды теплой осенней ночью он воспользовался тем, что дверь, ведущая с террасы на крыльцо, была открыта. Сурик-Марми знал, что супруги часто спали с распахнутой дверью, чтобы из сада в комнату шел свежий воздух и проникал аромат цветов.

Сурок безшумно спустился в сад. Он обошел террасу и в самом дальнем углу сада, там, где терраса соприкасалась с забором соседей, нашел подходящее место для рытья норы. Наконец, когда построенная по всем правилам зимняя квартира была готова, наш герой забрался в спальню и …

Последние дни жизни у супругов Сурик-Марми очень волновался. Он знал, они его горячо любят, да и сам он всем сердцем привязался к супругам.

«У меня на брюшке появился жирок, а это значит, пришло время уходить на долгую, зимнюю спячку»,– думал он. А жирок с каждым днем нарастал, сурка неудержимо клонило ко сну и ему больше не хотелось есть.

«А что, если я засну у них на глазах? Ведь они подумают, что я умер», – рассуждал сурок.

Однажды теплой осенней ночью сурок воспользовался тем, дверь, ведущая с террасы на крыльцо, была открыта. Сурик-Марми знал про открытую дверь.

Не производя шума, он спустился в сад, обошел террасу и в самом дальнем углу сада, там, где терраса соприкасалась с забором соседей, нашел для норы подходящее место. За одну ночь справиться с работой было трудно, поэтому сурок под утро, пока тетя Лида и дядя Миша спали, вернулся в дом. За завтраком супруги стали угощать морковкой, но зверьку совсем не хотелось есть, и он от завтрака отказался. Вялый и сонный, Сурик-Марми бродил по комнатам, дожидаясь, когда вновь наступит долгожданная ночь, и можно будет вновь приняться за работу. Несколько раз по ночам он спускался со ступенек террасы в сад, пробираясь к норе и продолжал с упорством работать. Наконец, когда построенная по всем правилам зимняя квартира была готова, сурок забрался в спальню–самый дальний угол его норы, но не заснул глубоким сладким сном до весны..

Усталый, после тяжелой работы он свалился, как говорится без задних ног, в своей спальне, он совсем окоченел: тельце его вытянулось. Температура его тела снизилась. Дыхание у него было еле уловимым, и только раз в сутки сурок незаметно, потихоньку вдыхал воздух. Он впал в анабиоз, как сказал бы любой биолог. Многие крупные грызуны средней полосы периодически впадают в спячку, а уж сурки засыпают зимой все без исключения, потому в домашних содержать их сложно; даже поговорка есть такая: спит как сурок. К таким относился и наш друг – домашний сурок. И теперь он залег на зимнюю спячку.

Если бы тетя Лида и дядя Миша, найдя своего любимца в норе под террасой, принесли его в комнату и отогрели, то сурок начал бы сначала похрапывать и смешно втягивать носом воздух, вытягивать лапки и все тельце, а потом проснулся и стал бы есть. Жаль, что всего этого не знали наши добрые знакомые.

Они-то думали, что их питомца поймала и растерзала какая-нибудь собака (от кошки бы он отбился) или кто-нибудь украл, так как сам зверек убежать от них не мог. Прошла зима, наступила весна. Безутешные супруги скорбели, тетя Лида украдкой, чтобы не расстраивать мужа, плакала. Но поиски сурка ничего не дали, на объявление никто не откликнулся, посещение живого уголка соседнего дома пионеров также ничего не дало: в нём вообще не было сурков, а только белые лабораторные мыши, кролики и морские свинки. Тетя Лида и дядя Миша стали подолгу гулять, по Филевскому лесопарку. Однажды, надышавшись свежего весеннего воздуха, они возвращались домой на полянку, что была прямо на опушке, они присели отдохнуть на пенечках. День выдался ясный, солнышко ласково пригревало… Супруги с наслаждением слушали пение птиц, любовались едва проклюнувшейся травкой, и им совсем не хотелось уходить домой. Тетя Лида прикрыла глаза, как вдруг рядом зашуршали прошлогодние листья. Тетя Лида открыла глаза и долго не могла произнести ни одного слова, как будто онемела. Потом она взяла за руку дядю Мишу и молча показала ему на отощавшего после зимней спячки такого знакомого, милого сурка. Сомнений не было: это был Сурик! Прошло полчаса, а счастливые супруги гладили маленького зверька-домашнего любимца и поочередно держали на руках, передавая его друг другу как драгоценность.

Улучив минуту, тетя Лида спросила: «Ты понял, что случилось? Ведь я ночью помолилась горячо Богу и попросила его ради моего отца-священника, расстрелянного в 1937г. о. Леонида. А о чем я просила - секрет!»

Дальше произошло настоящее чудо: впервые за все сложные годы их супружеской жизни. Они не очень ладили, так как дядя Миша горячо ревновал жену к ее работе. Она была необыкновенно эффектной женщиной, к дяде Мише относилась не очень внимательно. Дядя Миша нежно обнял свою прекрасную супругу, прижал её к сердцу и выдохнул тихо, чтобы слышала только она одна: «Слава Богу!»